Блистающий мир №11 (11.05.1999)

Я давно хотел сделать интервью с этим человеком. Подкараулил и, наконец, атаковал его на площади Первкальского после концерта Давида Голощёкина. У нас в гостях джазовый пианист Алексей Шатырко.

И вот мы сидим у него дома, возле очень старого фортепиано, пьём кофе и разговариваем. На коленях у меня сидит изловленный мною хозяйский кот Тимофей.

Кот у тебя шикарный. Лысина боевая, прямо-таки маршальская.

Это да. Его в каждом уличном сражении по ней бьют и всё больше расцарапывают. У него очень интересный характер. Он однажды рассмешил меня до смерти. Коты обычно на зеркало не реагируют, а он исключение. Подошёл как-то к зеркалу, увидел в нём кота, замер, подкрался осторожно, стал обнюхивать, заподозрил, что-то здесь не так - запаха никакого нет. И так, и сяк пробовал разобраться, и вдруг поразил меня - обошёл зеркало и заглянул с той стороны...

Твоя нынешняя работа (заведующий студией компьютерной аранжировки курского отделения Российского союза инвалидов) требует, чтобы ты был одновременно музыкантом и инженером. Ты сочетаешь оба качества и, мало того, умудряешься и тем, и другим заниматься серьёзно. А кем ты стал раньше, музыкантом или...

Инженером. Но сначала я поступил в физмат-класс школы № 6 и закончил его в 1965 г. Это был самый первый выпуск.

Семён Борисович Золотарский вас учил?

Да, легендарный учитель. Чудесный человек. Он показывал опыты, на уровне цирковых фокусов. Блистательное представление. Да, я закончил 6-ю школу, очень этим горжусь. Возможно, это главное событие в моей жизни, которое определило всё дальнейшее.

1965-й год?

Это были удивительные времена. И сейчас тоже очень хорошее время - несмотря ни на что. Я сужу и по молодёжи. Мне нравится нынешняя молодёжь, а молодёжь 70-х - 80-х я терпеть не могу. Я имею в. виду брежневские времена - плесень и тошнота.

А есть люди, которые по этим временам тоскуют. Я пытался выяснить, что их так тянет. Пиво, говорят, было по 35 копеек.

Были враньё и ложь. Искренность была исключением из правил и воспринималась, как событие. Необъятная тема. Об этом можно спорить. Но я так чувствую, вижу и слышу.

А 1965-й чем он отличается от брежневских времён?

Разница была огромная. Это были хрущёвские революции, во-первых. Во-вторых, постоянные потрясения: изобретение транзистора, химических волокон и бешеное развитие химии, появление телевидения, космические запуски. Это только техника. А в музыке совершенно революционные поиски. Уже появился рок. И пик всего этого пришёлся на 1967-й год.

Значит, в 1965-м ты закончил школу и поступил в институт?

Да, Московский инженерно-физический институт. Экспериментально-теоретический факультет. Поток "Физика защиты". Проучился там два года и перевёлся в Курский политех. Тогда и начал серьёзно заниматься музыкой. Если бы тогда по джазу можно было получить приличное образование...

А сейчас можно?

Можно. Сейчас, правда, всё это в очень плохом состоянии. Но есть. В Москве, в Ростове.

Значит, пришлось стать инженером?

Да. Инженер-электрик, специализация - ЭВМ. У нас было распределение- попал в Куйбышев. В Госбанк, в вычислительный центр, строили его даже. Машина была "Урал-16", она занимала примерно 2 или 3 спортивных зала. А мы строили - цемент, керамзит...

Самая работа для инженера.

Да, даже приятно вспомнить. Мне очень нравится Самара, даже не сама Самара, а люди. У меня сложилось впечатление, что чем дальше на восток, тем люди лучше. Искреннее, порядочнее, честнее. Может быть, я идеализирую, но впечатление у меня именно такое. А после Самары я поехал в Таллинн. Там тоже работал инженером. Новая машина - ЕС-1022. Это было в Министерстве торговли Эстонии.

В Таллинне было хорошо. Там, рядом с работой, была улица Хобуяма, где Тарковский снимал "Сталкера" - такой кусочек узкоколейки. Таллинн тогда был совершенно другим городом: чистенький, вылизанный, европейский, не перенаселённый. Вплоть до того, что, забыв дипломат в универсаме, я обнаружил его на следующий день на том же месте. В 1975 году всё стало совершенно иначе - появился мусор на улицах. А ближе к 80-му году наехало много народу на строительство олимпийских объектов. И тут уже началось: кому-то морду набили, что-то спёрли... по полной программе.

То есть ты наблюдал, как Таллинн из европейского города стал нашим, простым, советским?

Не совсем родным - всё-таки другой темперамент местных жителей, приезжие очень выделяются на их фоне.

Пьяные финны?

И финны. Они вообще очень интересные. Часто сидишь где-нибудь в кабачке - заваливает компания "подогретых" финнов с гитарой. Начинают петь песни, в основном, американские. Я знал много песен, часто порывался пойти попеть с ними. Ребята меня останавливали: "Сиди, а то загребут". Но вообще, какие-то контакты с финнами были. Торговля, фарца... Штаны покупали. Некоторые даже могли себе позволить съездить в Хельсинки. Их впечатления оттуда были прямой антисоветчиной.

И как же ты из всего этого попал сюда?

В 78-м году состоялась первая джазовая конференция. И фестиваль. Курашвили был, Винцкевич был, Двоскин был. Из Армении приехала Тетевик Оганесян - она тогда была ещё совсем юная и малоизвестная, это сейчас у неё известность, пластинки, концерты. А я в это время подрабатывал, играл в кабаках.

Оставаясь инженером?

Да, это, конечно, было тяжело - после одной работы на другую. Но на основной работе сразу зауважали: когда человек на второй работе начинает зарабатывать в 3 раза больше, чем на первой, то на основной работе его почему-то начинают сильно уважать.

Винцкевич меня немножко послушал и сказал, что я неплохо играю и поинтересовался, не хочу ли поехать в Курск, поучиться. А в Курске, надо сказать, в это время в музучилище уже открылось эстрадно-джазовое отделение. Там уже учился Борис Прусаков. А Леонид Владиславович был зав. отделением. и к тому времени уже закончил Казанскую консерваторию и приехал в Курск. "Конечно, хочу", - ответил я. Подготовил программу. Сейчас вспоминаю - смешно: в 33 года вернуться к тому, о чём мечтал четырнадцатилетним. Диковато, конечно. И в конце концов поступил.

И тут ты уже стал джазовым музыкантом по профессии.

Не с этого момента. Чтобы понять джаз изнутри, понадобилось много лет. Джазовым пианистом я стал ощущать себя году в 89-90-м. Вообще, таких музыкантов, как мы, я считаю полупрофессионалами. Есть основания считаться профессионалами, но нет практики. Чтобы быть профессионалом, надо играть каждый день, на людях. А у нас нет такой возможности. Было бы славно где-то играть, даже не подрабатывать, а просто так.

Беседовал Максим МИХАЙЛОВ

фото Константина КРУПЕНИНА