Музыкальная жизнь Курска
Поиск
Навигация
Меню
Главная
Музыкальная афиша
Новости
Музыка и музыканты
Чтиво
Галерея
Форум
--------------
Радио
--------------
Благодарности
kurskmusic crew
Карта сайта
Случайная фотка

2007.01.13 TECHNOiD AttACK
Наши друзья

Курск Два

Сергей Каширцев (Кэш) Правдивая История про... (Часть 1)
21.04.2005

"Это самый главный человек нашего города, чьи заслуги уже были по достоинству оценены современниками - его именем названы остановки и улицы. Сергей Каширцев - парень, подаривший Курску музандеграунд - вспоминает процесс зачатия, расцвета и затухания в эксклюзивной статье."

"Новым опытом редакции будет попытка восстановления в хронологической последовательности событий, связанных с развитием независимого движения в нашем городе. Сразу возьмем на себя смелость утверждать, что информация, изложенная ниже является наиболее объективной и в то же время уникальной в своем роде. При этом нельзя забывать, отдавая должное и труду Савостикова, впервые создавшего так называемую "энциклопедию курского рока", и Светлане Мезенцевой, повторившей его подвиг и новым работам на эту тему, что публикация подобной информации для широких кругов общественности будет произведена впервые.
1989 год. Именно эта дата стала годом рожденияпервого в Курске коллектива, заявившего во всеуслышанье - "Мы независимые". Название это уже мало кому что скажет, однико при всей потенциальности творений "Товаров быта" созидательную роль их для "движения" трудно переоценить. но утверждать, что "явление" молодого квартета было единственным даже по тем временам глубоко ошибочно. К 1989 году по всему Советскому Союзу лет восемь бушевала рок-революция и даже в Курске заскрежетали ее первые раскаты. Стремясь достигнуть дешевой популярности и стар и млад взялись за гитары. В здании бывшего дома музыки расположился обязательный для каждого города рок-клуб. В отличие от других мест здесь заправляли отборные дегенераты. Они придумывали всеразличнейшие фестивали и поэтапно разрушали от раза к разу все надежды обывателяна рождение между Орлом и Белгородом чего-то самобытного.
"Мне тогда было 16 лет, - говорит Марк Кляшторный, - Я уже не раз обращал внимание на отвратительные афиши с призывами явиться на рок-фестиваль, и с перчислением групп: "Акция", "Инквизитор", "Нет проблем", "Дверь в стене". Обнадеживало лишь "П.Ц.", тем более, что многие резонно предполагали, что это панки, сократившие "Пиздец" до двух букв. Я решил посмотреть, что же в самом деле представляют эти все образы. К счастью таких дебилов как я нашлось не много и зал областной филармонии был наполнен лишь на один процнт. Но музыкантов похоже это совсем не смущало. Свое отвратительное кривлянье они продолжали на протяжении трех или даже четырех часов. Наконец, я дождался "П.Ц" и блевал как сумасшедший. Последствия двух выпитых бутылок портвейна сказались уже на "Дверь в стене". У меня потекла предрвотная слюна мутно-желтого цвета как свежий яблочный сок, знаете, такая бывает, когда ты уже хорошенько проблевался и изверг из себя все, а желание не подвластное тебе продолжает терзать твои внутренности. Одним словом все что можно сказать о творчестве этого сраного рок-клуба, я выблевал в тот вечер на пол.
Действительно, разница между группами рок-клуба и интересной музыкой была чудовищной. Я не думаю, что у "Товаров быта" было больше аргументов в пользу хорошего вкуса. Но именно, а этот момент они затевают создание альтернативной вышеописываемому заведению организации, бросают клич о поиске людей настоящего андеграунда. Люди находятся потрясающе скоро. В числе их "The грабли", "Б.М.П.", "Пиво", "Пластилиновый гвоздь", "Улица ангелов" и многие другие. Сделаны первые записи, готовятся первые концерты.
Первый из них стал сейшен в школе №3, что находится на Сумской улице. Компания подобралась солидная: "THE ГРАБЛИ", "СУМАСШЕДШИЕ СОЛДАТЫ", "ДЕРЕВЬЯ", "ПИВО", "ТОВАРЫ БЫТА" и уже очень известные "МЕШОК С ДЕРЬМОМ"
На дворе август 1991. И, неожиданно, наклюнувшаяся возможность "за дарма" получить помещение ех-прачечной на улице Хуторской. Вот что написала об этом "Молодая гвардия от 22 октября 1991 года: "Мы протиснулись в маленький зал и оказались прямо у сцены в крепком объятии панков. По их лицам было видно, что они ждали Стаса (лидер "Пива"). Оглянувшись, я увидел, что ко мне пробивается Шаман (лидер "Деревьев") Он смотрел на меня мутными глазами и улыбался; и тогда я поныл, что он будет выступать. Я знал, что Шамана напряги с составом, но через некоторое время он все же стоял на сцене в окружении каких-то волосатиков, рвал на себе рубаху и кричал: "Ай эм крэйзи!" Я вообще люблю Шамана, но как сказала моя подружка, он хорошо смотрится только на фоне какой-нибудь каки. А какой в этот вечер оказалась никому доселе неизвестная панк-группа "Сумасшедшие солдаты". Они смачно харкали друг другу в лицо. Пожалуй, только этим они и запомнились.
Всем уже известно, что между Стасом и Марком Кляшторным идут творческие споры и если бы Марк нашел в этот вечер Стаса, то последнему пришлось бы туго. Но этого не произошло. И не потому, что Стас прятался, а потому, что Кляшторный едва-едва стоял на ногах. И "Мешку" пришлось вытаскивать его на сцену, находу спрашивая какую песню тот сможет спеть. Я так и не услышал ответа, но в тот вечер прозвучали ударные хиты: "Гадюка", "День рождения", "Телефонный разговор". И уж очень к месту была старая и добрая "Мне грустно", допев которую, Марк рухнул в зал.
Приятно удивили "Грабли". После всей их смрадной лирики, новые вещи: "Земля в огне", "Крутые парни", "Рокеры" смотрелись очень и очень прилично. У меня складывается мнение, что через пару лет эти ребята засунут за пояс "Битлов".
Так получилось, что выступление "Товаров быта" было последним. Зал слушал молча, ребята выглядели очень серьезно и солидно.
И вот зал встрепенулся. На сцене появился Стаc в майке с надписью: "Я ненавижу Дорз", чем вызвал угрожающие взгляды Шамана, иногда кричавшего: "Отцы! Он же гопник! Но "отцы" молчали. Стаc тоже молчал. Потом он обвел грустным взглядом зал, плюнул в кричавшего что-то панка и уже хотел петь, как вдруг в зал ввалились гопники. Воцарилась тишина. Лишь какой-то панк, неврубившийся что к чему, призывал "Пиво" начать выступление. Стае хладнокровно сказал: "Пока туловища не выйдут из зала, петь не буду." Он так и не спел."

Aristown forever (18 октября 1997)

Правдивая История про... (Часть 1)

Сергей Каширцев (Кэш)

Что же организация с достаточно броским названием “Ассоциация независимой музыки” получила своё боевое крещение, и теперь лишь вчера выползшие из подвалов и подворотен мальчишки стали в один момент героями новой молодёжи, а фигура Стаса "Пиво" - знаменем целого слоя молодых курян. И это не смотря на то, что первый его концерт прозвучал лишь через 8 месяцев. Главной победой новой музыки было то, что ей поверили. Нужно было определяться: либо идти дорогой на глазах увядающего рок-клуба, либо искать что-то новое. Незаметно дело приблизилось к августу-91, а точнее его 20-му числу. В эти дни решалась не только судьба Муз Ассоциации, но и всей России вообще. Именно в момент противостояния двух борющихся за власть лагерей (демократического и старорежимного) пёстрая толпа из 60 человек (участников всех вступивших к тому времени в организацию групп) отправилась на осмотр помещения, предположительно намечавшегося под базу.

Здесь их и накрыли. Кэша и его нескольких соратников затолкали в машины, остальных отпустили по домам, порекомендовав забыть о всякой рок-деятельности. К счастью демократы выстояли и милиция, бывшая оппозиционной и самозабвенно крутившая руки, во мгновение ока стала дружественной и любезной. Короче: “Так закалялась сталь”.

Всё изменилось сказочным образом, и уже через месяц The Грабли, Товары быта, Улица Ангелов и даже Б.М.П. становятся участниками многих престижных светских тусовок. Одной из них стал концерт, приуроченный к празднованию дня Семёновской улицы. Была выстроена замечательная сцена специально по этому поводу. Газеты пишут в эти дни: “Праздник был нужен и потому удался. Привлекали внимание различные выставки и викторины, выступление театра мод с участием курских красавиц и рок-тусовка, устроенная силами альтернативной рок-музыкальной ассоциации. Всё вышло здорово”. (“Молодая гвардия” от 5.10.91). И действительно концерт получился очень неплохим: играли Товары быта, но к ним уже все привыкли, очень понравились Улица Ангелов, The Грабли, и конечно бесшабашные Б.М.П. дали прикурить многочисленным панкам, намечались и Пиво, но их обломали. Вот что поэтому поводу вспоминает Стас: “Ёбаны в рот. Эти сраные хуеплёты никак не могли понять, что все уже заебались слушать попс, им нужен был драйв, им нужно было Пиво. Да, в тот день мы едва стояли на ногах, но ведь было очень жарко и нам со Свинтусом очень хотелось пить. Мы и ебанули по 2 портвейна. И вообще, друзья, скажу честно, в те времена не было ничего хуже, чем гопники и устроители концертов!” Пиво попросту в тот день не пустили на сцену, но вопреки всем здравым смыслам, это не только не отвернуло публику от группы, но настолько побудило к ней интерес, что толпы их поклонников сами перемещались из одного заведения в другое с целью пробить там наконец концерт своих кумиров.

Ассоциация же стала всё больше напоминать настоящее предприятие. Сама система мало чем отличалась от систем подобных рок-клубов, наводнивших в это время просторы нашей страны – концерты, записи, было вышедший бюллетень “Кутук” (в переводе с узбекского “хуй”). Демократические принципы развития государства лишь бледными контурами рисовались в сознании руководителей некоторых организаций, которые потенциально могли дать добро на проведение концертов, тем более, что, не смотря на радужные перспективы, мы остались без собственного помещения. Не сложились какие-то деловые моменты.

Вообще основополагающим моментом для нас в то время стал вызов консервативному обществу. Самая примитивная часть публики называла это ПАНКОМ. Знакомство с “панками” считалось неописуемой удачей, такого человека уважали в компании и с удовольствием слушали его байки о странном племени. Наш друг, незабвенный комсомольский вожак Педагогического института, некий Олег Якунин просто упивался знакомством, к примеру, с Марком Кляшторным. Ещё бы – пути на концерт с центрального входа предпочесть нелёгкую дорогу по водосточной трубе, допивать чужие коктейли и доедать чужие пирожные в кафетериях, вытирать рот после бокала пива половой тряпкой на глазах комсомольского актива, снимать штаны под аплодисменты большей части студентов Политехнического института – было чем похвастаться и чему поучиться. Помню один из первых концертов в Мекке культуры и порядка – актовом зале КГПИ, играли Пиво. Народ сходил с ума: фаны – от кайфа, администрация от ужаса. Вдруг выступление прервал Марк, он чудом добрался до микрофона и произнёс исторические слова: “Отцы, я что-то хотел вам сказать...?” и сделал страдальческое лицо, силясь вспомнить что, а, чуть подумав, радостно заключил: “А вспомнил – хуй!”

Под напором студенчества и активном содействии вхожего в административные круги всё того же Якунина площадка в актовом зале КГПИ на полгода закрепилась за ассоциацией. За это время там отыграли Сумасшедшие солдаты, Пиво, БМП, The Грабли, Товары быта, Пластилиновый гвоздь, Невада, Улица Ангелов. И если сладкоголосые Товары быта, Пластилиновый гвоздь, Улица Ангелов явно пришлись ко двору в Педе, то радикальная часть ассоциации как кость в горле душила проректора Гребенькова, пока он не прекратил всё разом.

Потеря арены, конечно, отрицательным образом сказалась на всей Ассоциации в целом. Для каждого коллектива в тот период наступили времена, в корне поменявшие статус и во многом содержание. Под давлением Кирьки Кретина я покинул Товары быта и создал с ним Жабы. Грабли надолго замкнулись в студии и безудержно экспериментировали, остальные оказались тоже в положении того самого дерьма в проруби. Ассоциация фактически прекратила своё материальное существование. Публика тоже перестала хавать бессмысленно всё без разбора. Наступило время, когда стоило задуматься и о музыке. Над городом воцарило ожидание, на смену бурному старту пришло тягучее безвременье. Лишь неутомимый Марк штурмовал бастионы, радуя своих почитателей свежими шедеврами. Вообще, Марк – студийный музыкант. За всю историю он лишь несколько раз показывался на подмостках в сопровождении всегда оригинальных Мешок с дерьмом. Он никогда не занимался созданием неповторимого саунда, напротив, предпочитая высмеивать популярные жанры. А вот с текстовой стороной песни Кляшторный всегда обходился трепетно. Именно ему мы обязаны возвращением к жизни таких известных персонажей, как Карлик Нос, Фукс и Капитан Врунгель, Ломоносов и, конечно, женщины.

Смотри-ка, Фукс, как Врунгель разгорелся
А вроде мы его совсем не жгли
Легонько лишь облили керосином
И, улыбаясь, спичку поднесли...

Над моим большим окном
Карлсон пролетел,
Плюнул я, и мой плевок
Карлсона задел.
Не понравилась ему выходка моя,
За обиду запросил Карлсон 3 рубля...

На небе полная женщина
И всё это как-то внезапно...

Однажды три женщины баранку делили
На части ломали и снова слепляли...

Впрочем, Марк так же быстро как начал, так же и закончил, впав к середине 92 в глубокий кризис и вернувшись в строй лишь в 96-м.

Но всё же стык 91/92 стал триумфальным для Стаса Пиво и товарищей. Победы на живых концертах группа закрепила выпуском дебютного мини-альбома “Пали-стукали”, и повсюду зазвучало:

Я мог бы быть гением
Я мог бы быть Мыслителем
Великим учёным, прекрасным просветителем
Но только на хуй мне всё это нужно
Я мог бы быть гадом
Я мог бы быть сволочью
Я мог бы быть эгоистом
Я мог бы быть похуистом
А я такой и есть

Фотографии весёлой физиономии в очках замелькали в местной прессе, подростки научились безошибочно отличать голос Стаса в многочисленных радио-интервью на курской волне. Парень с 3-го курса литфака стал важной персоной. Он отваживается публично рассуждать не только об около музыкальных проблемах, но и о политических баталиях. Он не реакционен настолько как Марк, плюющий со сцены в безумно влюблённых в него фанатов, он, наконец, не романтичен как Песковацкий из Улицы Ангелов, но каждый раз он выходит на сцену и убивает зал своим драйвом. Может быть, в этом и кроется основная причина идейного голода, настигшего лидера Пива весной-92. Последний концерт группы окончательно убедил Стаса в бессмысленности выбранного пути. По очевидному недосмотру организаторов презентации очередного альбома дурацкой группы Сержант, в качестве приглашённых в афишах обозначены Пиво. Происходит невероятное: вопреки ожиданиям устроителей шоу в зал проникают сотни три панков. Выступление Сержанта провалено. Группа заплёвана и обсморкана с первых рядов. Кто-то из публики пытается помочиться на вокалиста, но его вовремя обезвреживает охрана. Певец виновников торжества покидает сцену со слезами на глазах. Последующие коллективы встречены холодно, но лишь стоило объявить Пиво, как в зале начало твориться что-то невообразимое. Стас по-отечески выволок на сцену музыкантов, помог зажать барабанщику палочки в руках и попросил отсчёт. С этого момента прошло не более минуты, и многочисленное содержимое небольшого театрального зала Курского Дворца пионеров и школьников попыталось закрепиться на ещё более маленькой сцене. Звук сначала потерял и без того невеликую стройность, а затем прекратился вообще.

“Да ёбаны в рот, - сокрушался Стас, - мне на хуй теперь бля, вообще не надо играть. Выходи, бля, стой на сцене – всем и так будет заебись”

Теперь немного о группах, которые были, но мало того, что не оставили никакого следа, так ещё не внесли ни ноты, ни фрагмента, достойного внимания публики.

Сержант – отвратительный коллектив, созданный под воздействием творчества ряда питерских музыкантов-онанистов. Всю карьеру пытались вставить куче малолеток с комсомольским уклоном свои стручки под воздействием собственной, по их мнению, гениальной музыки. К сожалению нет сведений о том, чтобы трахали друг друга, а так могли бы запомниться хоть какой-то оригинальностью. Надеюсь их убили.

Пластилиновый гвоздь – побуждения те же. Однако с результатом, боюсь, гораздо хуже. И вообще считаю, что если ты похож на жопу, то лучше об этом своевременно узнать и прекратить музицировать, уйти куда-нибудь ведущим на радио Ассонанс или Русское радио.

Помимо эпохальных взлетов некоторых курских коллективов в свете оценки широких масс населения, иногда вспыхивали яркие звезды, оцененные как явления самой музыкальной тусовки. Периодически такие фрагменты будут здесь изложены. Во-первых, хотелось бы остановиться на небезызвестной группе "СУМАШЕДШИЕ СОЛДАТЫ". В ансамбле были собраны все силы местного ангажированного панка. Помимо классических ирокезов, на ранней стадии "творчества", музыканты за какие-то полгода неоднократно меняли свой имидж. Но что самое удивительное, менялась и их музыка. Непостижимым образом "Сопля и Ко" проделали сценический путь от кучи пьяных уродов, пытающихся в течение часа разобраться, как правильно держать в руках инструменты, до, возможно, самого гениального за всю историю курской музыки саунда. Свирепое звукоизвлечение, похожее больше на частые вздохи, стремящиеся, наверное, испортить настроение всем без исключения, даже отъявленным оптимистам, собравшимся в зале, усилиями Миши Геморроя, уступило место холодной осенью 91-го в неуютном актовом зале Педа вдохновеннейшему минимализму. Помню реакцию сидящих рядом Марка, Кирьки Кретина и мою. Открыв рот, мы жадно хапали каждую ноту. Лица этих людей никогда ранее не давали усомниться в том, что на сцену выпускать их не следует. Однако теперь, я думаю, что было неплохо хотя бы еще раз услышать:

"Зачем? Туда-сюда.
Зачем? Туда-сюда."

К сожалению, это был единственный концерт одного из немногих коллективов, помочь стать прославленным которому там так и не удалось. По слухам, ребята ещё 4 года пытались на какой-то заброшенной базе воспроизвести тоже самое на пленке, но в конце концов, изрядно напившись, уничтожили свои опыты. Идейно близки с организацией они никогда не были, считая, к примеру, Стаса "Пиво" раздутым бездарем, а Марка - дешевым демагогом, в чем, учитывая наши нешуточные амбиции в те времена, не находили поддержки. Холодные отношения между нами не давали поводов, а в редкие моменты потепления рождались подобные шедевры.

Не могу не рассказать и ещё об одной группе, стремительно ворвавшейся в пытливые сердца искателей оригинального. “Улица Ангелов” стала разгонной площадкой для её лидера Романа Песковацкого. Помимо того, что через коллектив прошёл целый пласт талантливых музыкантов, ставших известными позднее, и того, что сам Роман использовал “Улицу Ангелов” как возможность впитать в себя богатый опыт музицирования перед созданием “Мёртвых виноградников”, группа имела собственную прелесть. Я бы назвал её банальным афоризмом “кузница кадров”: каждая новая песня группы становилась популярной. С налётом прозрачности и романтизма здесь сочетались и зарождающаяся мрачность в похоронных тонах. Это не было радикально, но и не звучало попсово. Беспроигрышный вариант на все времена! Первые рабочие записи в пьяном угаре под акустику и удары барабанными палочками по дерматиновому стулу говорили о богатом потенциале Песка. Упиваясь собственной крутостью в чёрном плаще и с холодным лицом, в окружении неподвижных чёрных фигур, Роман выдал несколько концертов. К группе потянулись в основном студенческие массы, дети состоятельных родителей и те, кому уже успел наскучить примитивный панк. В какой-то момент созрела необходимость записать придуманное. Первые дни работы оказались исключительно плодотворными, было записано 3 самые известные на тот момент вещи, включая “Белую лодку”. Благодаря популярному в те времена звукорежиссёру Валерию Алтухову саунд получился на зависть профессиональным, что устранило последние шероховатости в звучании, но с этим коллектив утратил ту немногую долю альтернативности, которая, собственно, и отличала группу от прочих. Та самая презентация бессмысленного творения Сержанта стала последним выступлением “Улицы Ангелов”. Песковацкий официально объявил о роспуске формации. Он больше никогда не появлялся на сцене под этим названием. Но общественность ещё услышит об “Улице Ангелов”, и это произойдёт через два года. Нелепый летний лагерь “Вертикаль” затевает проведение рок-фестиваля. Сам лагерь представлял из себя зону, где под присмотром ещё подогреваемых воспоминаниями о прошлом пионервожатых утром поют песни, а ночью без устали порят друг друга юноши и девушки с испорченным детством. Воспитаны они в октябрятско-пионерско-комсольских традициях, что даёт им право, по их же мнению, считать себя исключительными. Всё там так неестественно и надуманно, и вот такие же надуманные группы несколько часов подряд исполняют надуманные песни, и уверен, не ошибётесь, если попытаетесь угадать, кто их ведёт за собой. Совершенно верно – Сержант. В 94 уже функционирует “Аристон”, но летом большая часть музыкантов разъезжается, а те, кто остаются, занимаются ерундой. Собрав лучшие силы (остатки “Жаб”, “Дверь в стене”, “Нейтральные воды”) и назвав всё это старым добрым именем “Улица Ангелов”, делегация от клуба с программой, посвящённой Сержанту, отправляется на фестиваль в качестве гостей. Кирька Кретин по этому поводу сочиняет ряд произведений, одно из которых будет исполнять в сопровождении полного состава лагеря, подпевать ему не будут только двое, собственно о них и споёт Кирька:

I hate Roy,
I hate Mike

Стереотипы сломлены, во 2-й раз плачет лидер дуэта неудачников. Новая музыка вломилась в умы и сердца недавно тупых юнцов, для которых имя ей “Улица Ангелов”. Громкая кончина красивой истории о выдуманной street. Хотя, что удивляться, если когда-нибудь уже в новом качестве этот призрак восстанет из небытия?

Со времён Ассоциации и до них велась титаническая работа по поиску на просторах области необычных интересных рок-коллективов. Редко, но случались эпизоды, когда удавалось кого-нибудь разыскать. Так начнём легенду о славном квартете с простецким названием “Коридор”. Не открою Африки, если замечу, что для любой курской группы на этапе становления характерно было откровенное подражание, как правило, питерским образцам рок-н-ролла. “Коридор” не был исключением и представлял из себя при первом прослушивании жалкую копию ещё более жалкого “Кино”. Не многим дано было разглядеть в неотёсанных, жлобского вида типах самобытную поп-группу. Но что-то вселяло уверенность, когда звучало:

Меня очень радует цирк
Он напоминает мне нашу
Мне нравится как смеются клоуны
И как акробаты падают вниз...

Не эту ли тему подхватят в 99-м Человек-Маша с присущей им иронией?

Жонглёры виртуозные вызывают смех,
Потому что падают булавы у всех.
Под штангою тяжёлою чахнет гиревик,
Гирю поднимает он, а штангу не привык.
Парни безрассудные циркачи-ребята,
Чего стоят только эти акробаты!

Как только Кузя и 3 его друга впервые оказались лицом к лицу со взыскательной публикой и не оставили камня на камне от рассуждений скептиков по поводу возможности существования исполнителей как независимой творческой единицы, ребятам со всех сторон кинулись помогать акулы независимого звучания. Витёк Гридасов сразу взял музыкантов под опеку и провёл с ними где-то в районе Солнцево несколько недель. Уж не знаю точно, чем они там занимались, но вернулись в Курск парни без Витька, зато с заветным дебютом на 35 мин. оригинальной музыки. Запись получила резонанс и достойную прессу. Перед коллективом забрезжил свет славы, но как часто в Курске случалось с хорошими группами, следующий их концерт стал последним. Немногие люди, коснувшиеся работы в наших кругах, “удостоились чести” отслужить в армии, но те, кто всё-таки на это решались, безнадёжно ломали карьеру и себе, и товарищам. Так было и с “Кедами”, и с “БМП”, и даже с Лёней Гордеевым. Не миновала беда и “Коридор”. Следующий концерт стал прощальным для Кузи. Команда сгорела на взлёте, оставив после себя несколько метров классных песен на аудионосителях и воспоминания о парочке крутых концертов вживую и совместных пьянках. В довершении столь грустной истории хочу отметить один важный момент. Некоторые утверждают, что мурыновские банды (и “БМП”, и “Коридор”) – абсолютно не самобытны. Соглашусь наполовину: как в случае с “БМП” очевидна львиная доля летовских экспериментов, отражённая в звучании, так и “киношных” заморочек немало в музыке “Коридоров”. Но при этом я всегда ощущал присутствие в творчестве обоих незримого мурыновского духа. Ведь пару этих команд, да ещё “Пиво” с “Прыщавыми лётчиками”, никогда не спутаешь с кем–нибудь другим. Вселяет уверенность и то, что много уважаемых мною людей до сих пор с удовольствием слушают “Коридор”, а о том же “Кино” все давно забыли. Есть расхожее мнение о том, что настоящий талант должен уйти вовремя. В истории с этой группой применять его в высшей мере несправедливо. Лишь немногие знают, что таланту этих ребят раскрыться в полной мере было не суждено. Они попросту не успели. Некоторым посчастливилось услышать рабочие версии песен второго этапа развития команды, но, к сожалению, они так и останутся рабочими. Я видел вернувшегося из армии Кузю, и мне кажется – тут и плакать смешно.

Может кому-нибудь покажется неэтичным рассуждать о “Жабах” участнику событий, но в данном случае я выступаю как сторонний наблюдатель и претендую на объективность собственного мнения, поскольку по прошествии времени чувствую в себе возможности для этого. Начну с того, что мне кажется, и я не раз в этом убеждался, с момента появления “Жаб” в тусовке курский андеграунд сделал неоспоримый крен в сторону их музыки. Первое появление банды относится всё к тому же презентационному шоу, устроенному для Роя и Майка. Кретин хотел быть всех круче, а я знал, как это должно звучать. 4 дебила на сцене, Кирька афиширует рождение нового стиля “громкость”. Ручки всех усилителей на полную катушку и:

Мочёные яблоки –
Это сила.
Это радость для дебила.
Мочёные яблоки –
Это еда.
Мочёные яблоки – навсегда.
Помочись на яблоки!

Мы сделали своё дело: намешали разных стилей в этот винегрет. Прикололи всех: и панков, и снобов. Такой несложный ход все расценили как гениальность. Пишущая братия рвала на части Кирьку, и даже враг № 1 Рой, пользуясь папиными связями, замочил статью в “Молодой гвардии” на пол разворота. Ещё бы: “Я беседовал с Кретином № 1 в мире”. Я просчитался только в одном: баб просто тошнило от нас. Позже мы устранили и этот дефект. Но поначалу фразу “Не бери в рот” женский пол воспринимал исключительно на свой счёт, а Кирька имел в виду лишь грязные руки. Мы отрепетировали 4 песни в разных жанрах, а вот ту, что действительно стала позже для нас основополагающей, сыграть так и не смогли. “Ебанутый мальчик” вышел на славу, но в том составе замахнуться на него не хватило сил.

Народ самозабвенно заиграл под нас. Вышли из штопора “The Грабли”, мы послушали их, охренели, а потом как в зеркало глянули. Только они всё делали зло, нравоучительно, но плюс хард-роковая подготовка дала о себе знать. На нашу “Зиму” они ответили парой своих убойных медляков. “Коридор” подтянулся к великим. На этом моменте хочу остановиться особо, он характерен для десятилетия. Настоящая конкуренция, которая развернулась с момента появления “Жаб”, стала такой мощной силой, что толчки её забрасывали конкурирующие между собой коллективы не только вперёд друг друга, но и намного вперёд мира всего. Здесь никогда не было стабильного концертирования. Все банды на время пропадали, а затем выстреливали новой мощной программой, оставлявшей позади коллег из других коллективов. И ничего страшного, что тех же “Граблей” поначалу бросало то в сторону “Жаб”, то в сторону “Мёртвых виноградников”, ведь когда они оперились, и те и другие уже с завистью смотрели им в затылок. И вообще, только когда курские группы начали ориентироваться на курские же, чувствуя за ними силу и мощь, тогда и родилась неповторимая альтернативщина земли Курской.

Пиво” пошли своей дорогой. В этот период к ним присоединился тогда ещё никому не известный бард Леонид Гордеев. Стас настолько увлёкся им, что совершенно не заметил, остановив по окончании записи последней песни нового альбома “Ленин, бабы и мечты” магнитофон, что он на 80% состоит из Лёниных песен. Уникальная ситуация. В этом составе “Пиво” сыграло всего 1 раз на фестивале рок-музыки во Дворце пионеров, причём ещё Стасовы песни, и приказало долго жить: Лёне стало тесно в “Пиве”. В составе своей новой группы “Прыщавые лётчики” он записывает последний в своей истории альбом “Монополия”, уходит в армию, а возвращается оттуда уже исполнителем в стиле “русский шансон”. Стас с уходом Лёни надолго теряет интерес к творчеству, тем более что их гитарист Ромуин Пуп плюёт в лицо своему лидеру и перебирается в создаваемые Ромой Песком “Мёртвые виноградники”.

Как-то забыл отметить ещё один очень важный, на мой взгляд, момент. Он касается роли курской музыки в свете её оценки сквозь призму рок-событий десятилетия вообще в этой стране. Народ взялся за гитары здесь почти одновременно с рок-энд-рольной эрекцией, повсеместно. Но никогда близкие и уважаемые мной музыканты не пели о политике. В этом я вижу очень важный и исключительно приятный момент, безусловно выделяющий их творения на фоне общепринятого наезда на хер знает каких обидчиков. Впрочем, сейчас уже многие известные советские рокеры открещиваются от этого. Слышал даже, что вроде как набившая оскомину цоевская “Перемен” повествует о паузах между уроками в школе. Смешно, право! На этом фоне лично меня радует сарказм в словах одной их последних песен Скота “Шахтёры”:

Касками бейте всюду асфальт вы,
Иначе с вас снимут, родимые, скальпы
На рельсы, шахтёры, на рельсы, друзья,
Нам, к сожаленью, на рельсы нельзя.
Взрывайте составы, мои акробаты!
Но уж трупы шахтёров топчут солдаты,
А трупы солдат топчут шахтёры.
Такой ещё не было в стране моей ссоры.
Но всё неожиданно кончилось мирно,
Поскольку здесь появились грузины.

Пожалуйста: и остроумно, и смешно, да ещё и в тот момент, когда об этом никто не поёт.

В Курске слабости в музыкальной техники испокон веков компенсировались текстом. Чаще всего смешным и прикольным. Родоначальником этого течения в первую очередь является Марк, чуть позже появился Евгений Маранцман, а в 99-м уже целая артель под лозунгом “бей джазменов!” декларирует своё нежелание быть несмешными. Мы обязательно коснёмся и этого периода, но пока всё же вернёмся к середине 92-го года, к тому моменту, когда все силы экс-ассоциации переместились ко Дворцу пионеров и школьников. В дни концертов там творилось такое, что даже взирающему с пионерских и комсомольских значков Владимиру Ульянову в пору было прослезиться. “Жабы”, “Коридор”, “Пиво”, “The Грабли” дружной бригадой приглашены на фестиваль рок-музыки, устроенный Дворцом пионеров. Мы решили покончить со сложностями в отношениях с бабами. Пригласили спеть с нами “Зиму” двух смазливых сук. Они это сделали так, что каждый сидящий в зале подумал, что именно сейчас он обильно кончит. Но я, в общем, не сторонник такой помпезности, просто Кретин хотел закадрить блондинку, а брюнетка долго тусовалась с нами “на колёсах”, и с ней её дружок ЕВГ надолго приклеился к нам, чтобы через пару лет стать культовой фигурой в “Аристоне”. Я не стал возражать, тем более что это были, как потом выяснилось, не самые плохие времена в моей жизни.

На сцену мы вышли только осенью. Репетиционный процесс долгое время для нас был крайне нестабильным. Мы “ходили по дворам”, где спаивали хозяев, а сами успевали за время, пока они отойдут, немного поиграть. Чего-то дельного в таком ритме добиться было невозможно, и потихоньку мы пришли в унынье. Не по-доброму расстались с первым гитаристом, а потом к нам очень попросился Майк из “Сержанта”. Он владел инструментом неплохо. Кретин его долго слушал и решил принять. Стиль наш изменился в корне. Играть с Майком помимо всего прочего было ещё и выгодно, мы более-менее надёжно сели на точку. Жёстко в танцевальных ритмах заготовив троечку вещиц, восстановили “Зиму”, и вместе со старой гвардией – “Пивом” и “Граблями” – отыграли на проводах у Кузи из “Коридора”. Любители классических жанров приуныли. Один из столпов панка выбросил белый флаг, а тут ещё и “Пиво” без Лёни выглядело так бледно, что даже самые убойные хиты вызывали тошнотворный эффект. Да, “Пиво” в этом виде умирало, и Стас знал, что это необратимо, но не выступить на проводах друга он не мог. Мы же, в свою очередь, только начинали жить и вовсе не сомневались, что вскоре в конвульсиях под эту музыку у сцены будет “погибать народ”. Как выяснилось, мы не ошибались. “Грабли” отыграли свою классическую программу, удостоившись положенной доли аплодисментов.

Но при всём этом его администрация до поры до времени, стиснув зубы, решалась на всё новые и новые шоу. Договариваться было не просто, но... аргументом, наповал убивающим увесистые фигуры ответственных лиц, становилось обычное рассуждение о том, что нынче у нас мол вот такие пионеры и комсомольцы, и что же нам теперь с ними делать. Не выгонять же их и впрямь на улицу. Пионеры и комсомольцы с серьгами в ушах и носах и ещё бог знает где, с растрёпанными или лысыми, в лучшем волосами более походили, конечно, на мальчишей-плохишей, потому как неотвратимо ползали на карачках несколько часов подряд, блевали где попало, не стесняясь матерились и делали, казалось, все, чтобы натуральным образом доказать какими они по сути дела быть не должны. Единение музыкантов и слушателей было в то время само собой разумеющейся вещью. Полный состав присутствующих считал своим долгом одарить Марка или Кирьку, или Стаса баночкой, вмещающей 3 литра свежерозлитого пива, и те надо сказать мало кому отказывали. Атмосферу трудно воспроизвести на бумаге, но сказать о том, что именно такая форма поведения стала на долгие времена общепринятой, не откажу себе в удовольствии. Концерты в это время были исключительно бесплатными, весь материальный доход – галочка ответственному за проведенную работу человеку, а может быть еще что-либо, о чем мне так и не узнать. Смешно смотреть сегодня на архивные видеозаписи, где Кирька несколько минут извиняется за то, что концерт сегодня не бесплатный. Когда дирекция ДК Железнодорожников прибрала к рукам “Аристон”, и каждое воскресенье рассовывала по карманам нешуточный доход от наших потуг, им было уже наплевать на грязный шарм, витающий вокруг этих мероприятий, ведь именно он, как говно мух тянул в зал любопытных, готовых платить за это подростков. А тогда альтруизм был в порядке вещей. Мы платили свои деньги исключительно за всё, за исключением тех вещей использовать которые можно было на халяву. На все группы был один комплект нормальных инструментов, аппаратура же собиралась по частям и представляла груду грязных ящиков, эдакое наследие предыдущего поколения ВИА. Звучало все относительно говёно, но не это было важно. Вот и все, что хотелось бы сказать о первом этапе жизнедеятельности альтернативных.

Осенью мы разжились шикарным по тем временам аппаратом и, засучив рукава... Возражений против совместных с “Мёртвыми виноградниками” и “Пивом” репетиций не было. Готовился грандиозный концерт пока всё в том же Дворце пионеров. Песковацкий собрал наполовину обновлённый состав. Я помню, он появился после долгих занятий с репетитором по фортепиано и исполнил мне несколько набросков того, что со временем должны были осилить “Мёртвые виноградники”. Впечатление – неописуемый кайф. Очень сложно и очень стильно. Забегая вперёд отмечу, что подняться до этой высоты все без исключения работающие с ним музыканты так и не сумели. Ему бы Антона Серебрянникого. А всё, что удалось, прозвучало не более чем модернизированный “Bauhaus” или “Joy Division”, хотя и этого хватило, чтобы чуть позже стать группой № 1 1993 года. А в это время он готовил ребят к первому в жизни “М.В.” концерту. И казалось, что музыка их будет такой же клавишной и сэмпловой, как оформил её Роман. Но получилось всё с точностью наоборот. Тяжёлый гитарный драйв, запечённый в конкретных рифах, негладко лёг на небыстрый барабанный ритм, звучавший, как казалось, заметно отрывисто. Мёртвый голос подминал под себя не отличающийся сложностью саунд. Но мурашки уже ползли по коже. Казалось, именно так звучали бы фашистские марши в начале 90-х. Удивительно, но народ в большинстве своём въехал. Мы заготовили в последнем для группы – танцевальном – ключе программу, но, предвидя желание зала, потрудились сляпать попурри из старых злых песен, полюбившихся зрителю. Однако, выходя на сцену, опрометчиво напились, да так, что каждый из фрагментов попурри превратили в полноценную песню, прозвучавшую, к тому же, гораздо длительнее оригинала. Тупо смотрели друг на друга, хватая пальцами на грифах, что придётся. По опыту знаю: народ в такие моменты ничего не понимает, поэтому, когда мы всё же остановились, никто не удосужился отреагировать. Но я в который раз отдаю должное сценическому таланту Кретина, про которого метко сказал Опухтин: “Мразь он, конечно, приличная, но круче шоумена я не видел”. Затянутый, словно в костюм матадора, в небесно-голубые джинсы, в алого цвета рубахе с огромной брошью на шее, без единого волоса на голове, Кирька продемонстрировал в тот вечер впервые долго подготавливаемый им танец больного церебральным параличем музыканта, кульминацией которого стало па “Подпрыгивай и падай!”. Это когда вы как можно выше отрываете своё тело от земли, расслабляетесь в воздухе, и возвращаетесь назад абсолютно не страхуясь.

Пиво” удивили всех. Взамен Гордееву и Попу Стас принял на борт молодого веснушчатого огненно рыжего парня по имени Струс и его доброго внушительных габаритов товарища Тимура Опимаха, пробующего свои силы в игре на бас-гитаре. Сам Стас, чьи пальцы до этого редко справлялись с четырьмя басовыми струнами, прижать к грифу которые для неважного музыканта обычно куда проще, чем шесть, повесил на шею гитару. И эти гротескного вида люди выдали очень классную музычку. Холодную и скользкую, как сосулька. Обладатель голоса, в моей терминологии “труба”, “Пиво” красноречиво повествовал:

Кажется, мы в Париже
Я ничего не слышу.
Кажется, мы в Париже
Я ничего не вижу.

“Это – пост-панк”,- сказали панки. “Это – пост-“Пиво”, - сказал “Пиво” и появился в следующий раз на сцене через 6 лет.

Кажется, играли здесь и “Грабли”, но боюсь, что об этом не помнят даже они сами.

Пришла зима 93-го, все свернулось, чтобы расцвести с новой силой и в новом виде в конце года. Мы с Кретином пересмотрели состояние дел в группе, пригласили барабанщика из “Улицы Ангелов” Макарку, Вадика и беспризорного гитариста Алешу Обезина. Несколько недель беспробудно пили этим квартетом, а когда очнулись, поняли, что мы уже и есть одна команда. Полгода ушло на репетиции новой программы. Старая идея о первичности текста над музыкой, наконец, навсегда покидает подмостки альтернативной сцены в Курске. 80% команд англоязычны. Это не дань моде. Просто сильна уверенность, что мы - граждане мира и рамками узкоотмеренной территории довольствоваться не станем. Пионеры в этом плане – “Жабы” – “Мёртвые виноградники”, причем если у нас студенты ин. Яза Кретин и Макарка доводят текст до возможности его понимания англо-говорящей частью планеты, то “Виноградники” издают лишь звуки, хоть и очень напоминающие английскую речь. Значимость слова сводится практически к нулю. Тем более что в зале его мало кто не понимает, но ещё и не слышит в большинстве случаев. Со старой базы, расположенной по Добролюбова, 20 теперь там расположилась Налоговая полиция, нас в скором времени попросили. Я в те времена имел устойчивое убеждение, что смогу договориться о решении проблем любой сложности в любой инстанции. К слову, мне удавалось это в 90% случаев. И когда в очередной раз встал вопрос о месте для проведения репетиций новым составом, с первой попытки получилось уладить вопрос с руководством Комитета культуры области. Там же нас взяли под крыло. Это какой-то знак свыше. Комитет базировался в здании бывшей бывшего монастыря на Горького. Нам выделили репетиционную точку в аккурат у алтаря и с позиции батюшки Кретин запел об одноногой негритянке, которую он ещё раз мечтает трахнуть. Творчество кипело как забытый чайник на плите. Вещи рождались в муках, но получались впервые с момента создания банды самобытными и исключительно оригинальными. Вышеупомянутого Евга не принять в свои ряды мы не смогли. Он, конечно, был бездарем как музыкант, но и с первоначально отведенной ему ролью звукоинженера долго мириться не стал. Работа для него нашлась скоро. К нашей группе уважением и какой-то отеческо-материнской любовью прониклись многие сотрудники Комитета. Для Евга специально они разыскали архивный синтезатор “ВЕРМОНА” с двумя рядами клавиатуры и массой тумблеров, превращающих порой извлекаемый звук в совершенно неожиданное жужжание, грохотание, ревение. В таком качестве этот чудак подходил нам кстати. Для пущей солидности и без того “непривычное” тремоло было пропущено через адскую обработку и теперь не узнать “Жаб” было невозможно. Помимо музыкальной стороны дела, впервые за много лет я ощутил, что нахожусь в команде. Мы существовали как одна семья. Такие разные пять человек, объединённые одной идеей и мечтающие похоронить весь мир. Вспоминаю, как Максим Коноваленко, нелегкий редактор придуманного им журнала “Бодун Пресс” однажды записывал интервью с группой. И спросил о дальнейших планах. Кретин, не долго думая, отчитался: “Да планы серьёзные. Сейчас выиграем миллион в “Лотто-миллион”, снимем клип и станем знаменитыми”. Мы долго выжидали наилучшего для первого появления перед зрителем момента. Не хотели размениваться по пустякам. Была уверенность, что это – лучшая за всю историю музыка, и хотелось подать её в соответствующем виде. Остальные музыканты не дремали. “The Грабли” попали под нешуточный пресс “Мёртвых виноградников”, влияние которых испытал на себе даже такой кретин как Кретин. Однажды он показал мне несколько собственных сочинений на эту тему, грозился даже выпустить их сольной программой. К счастью, у него это быстро прошло. Однако “Грабли” взывают к Песку провести совместный концерт, находя у того мгновенное понимание. По-моему, это было последнее мероприятие во Дворце. Более часа Немец с коллегами поласкают мозги собравшимся мрачностью в собственном понимании. Слушать это невыносимо испытанным бойцам. Немец же уверен, что теперь он близок по духу с лидером “М.В.”, и истошно, а заодно и жалобно воет под заунывное, отвратительнопсиходелическое брюзжание инструментов. Кошмар закончился с выходом на сцену новоиспечённых лидеров местной андеграудной музыки. Песковацкий окончательно обэлектронил звучание, и это уже больше похоже на задуманное им же. Поэтому общественность в восторге. Славная история “М.В.” выходит на пик. Мы стали в этот день пассивными свидетелями случившегося, и, честно говоря, были задеты шумным успехом “М.В.” Тем более, что идея нашей музыки заключалась в обратном. Благодаря Евгу появились афоризмы “мрачники” (“М.В.” и сподвижники их идей) и “весельчаки” (“Жабы” и все остальные). Назрел раскол, официальный диагноз которому поставил местный “фармацевт”, движитель идеи “колеса” Илья Балакин, считавшийся правой рукой Песковацкого и его же клавишником. “Это разрыв!” - сказал он. Мы к тому времени вообще отказались от контактов с кем бы то ни было. Ни один человек не имел возможности оценить наши творения до поры до времени. Пора и время настали. Шеф областного комсомола решил вытащить всю свою свиту и показать, что помимо галстучков и значёчков, взносов и пафосных речей, стэмов и бардов в Курске есть и рок-музыка, причем в те времена настолько пёстрая, что на одном фестивале вас могли осчастливить и попсёры с песнями про ромашки и лютики, и патлатые трэшера с дьявольским рыком и скрежетом гитар... Шефом тем был Локтионов, наверное, в “лучшие времена” с удовольствием разделавшийся с каждым стоящим на сцене. Но здесь надо было отчитаться и пометить галочку и премию. Фестиваль для нас был как нельзя кстати. Весь актив расселся на балконе, видимо, чтобы хищные зрители ненароком не оттяпали им рук или ног. Ну, мы и выдали. Кретин, лысый как колено, весь обвешанный надутыми презервативами и с вызывающими следами от помады по всему телу, как обычно затянулся в джинсы и водолазку. А грубые строительные ботинки делали из него просто какого-то маньяка, насильно добивающегося внимания к себе женского пола. Уверен, Локтионов и шестёрки впечатлились по полной программе. Публика восторжествовала: “Жабы живы!” Мы тоже были счастливы, ведь сейчас как никогда наше творчество прокатит. Удивительно, но “Жабы” даже заслужили приз в виде аппетитного торта, которым потом многие не без удовольствия закусили. Несколько дней мы пьянствовали у Макарки, просыпались утром, шли за вином, и опять, пока не закончились деньги. Бомба была взорвана. К нам опять потянулись люди, группы. Одной из них были “Нейтральные воды”. Три Андрея выдавали на гора залихватский музон на немецком языке, позже под влиянием “Жаб”, ставший их младшим братом. Фрэдерик, лидер ранее упомянутых “Б.М.П.”, сколотил весёлый коллектив “7 Б”, одна из песен которого, “Саманта”, стала очень популярной. В ней рассказывалось об известной американской школьнице-миротворке Саманте Смит:

“Не хватило парашютов
Ну и не х.я летать”, - пел Фрэд

Мне долгое время слышалась более крутая фраза:

“Не хватило пара, сука,
Ну и не х.я летать”

И под действием органов слуха я считал Блинкова перспективным поэтом. В то же время к нам стал приближаться Макс Коновал. Панком он, конечно, не был, но долгое время сам себя таковым называл. ЕВГ, однажды посмеиваясь над святой верой Максима в принадлежность его персоны к панкам, предложил доказать это падением навзничь в замешанные на грязи опилки, и тот, не дослушав оппонента, упал, да ещё и покатался там подобно поросёнку. Вот так! Песни Макс пел идиотские, и его так называемая группа “Интеллектуальная проституция” очень даже вовремя ушла со сцены. Будучи человеком неглупым, Коноваленко занялся своим делом. А в тот момент мы пригласили всех к себе и провели, не поставив в известность администрацию, замечательный концерт. Он стал, пожалуй, предшественником появления “Аристона”. По крайней мере, все эти люди и само помещение позже оказались к этому причастны. С “Граблями” и “Виноградниками” на том этапе мы тесно не сотрудничали, хватало нового мощного союза, сплотившегося вокруг “Жаб”. Притом в это время желания заниматься широкой общественной деятельностью никто не испытывал. Хватало своих проблем. Тем более мы уже были не против чаще концертировать и откликались на любые приглашения. Апухтин предложил нам отыграть в Политехе – мы отыграли, жёсткая металлическая

(Продолжение следует...)

{mos_sb_discuss:10}

 
Всяко-разно

Комментарии к статьям


kurskmusic.ru (с) denis 2000-2016